Все о любви Чуда все ждала Чуда все ждала. Сломаны крыла. Делит жизнь беда с горем надвое. Вдаль она ушла, Вслед за нею мгла Тенью вниз на мир Божий падает. Одиноких дней Вереница с ней - Тянется тоска журавлиная, Но всегда во сне Она снится мне Тоненькой печальной рябиною. Мне бы ей помочь, Да уйти с ней в ночь, Да начать судьбу свою заново, Только я похож На осенний дождь, Что свой прячет страх за туманами. Но когда-нибудь Соберусь я в путь, По следам пойду ее маленьким. Будет ветер - в грудь, Будет берег - крут. Без нее не жить, только маяться... Любишь меня? Любишь меня одетой в шелка ночные, Рвущей с небес бесстыдно спелые звёзды? Любишь меня после бури, когда остынет Мир, что мгновенье назад для тебя был создан? Любишь меня в доспехах, пропахшей кровью? Любишь простой как хлеб, а любишь загадкой? Любишь меня царицей? А любишь ровней? Любишь, мишень на спине начертив украдкой… Когда весь мир лежит у ног Когда весь мир лежит у ног, Влюбленный и покорный взгляду, Песцовым синим снегопадом Приходит яростный амок. Змей золотых горят глаза Огнями инков-изумрудов. Пусть из угла темно и судно Молчат святые образа. Так хочется испить до дна Морозный хмель шальной метели. Остался дома крест нательный… Да будет сладостной вина! Панбархат ночей запылился Панбархат ночей запылился и больше не в моде. А окон квадраты - заплаты на платьях печалей. И тени двоих почему-то судьбе не угодны. Наверное, просто они не тогда повстречались. Свиданий несбывшихся даты тускнеют в архивах, И папки возможностей ссыпаны в серые груды. Неделя идет за неделей походкой красивой Под музыку слов: "Я тебя никогда не забуду..." Ирис Где-то там, за пределом миров, Где расцвел фиолетовый ирис, Мы до будущей жизни простились, Чтоб когда-нибудь встретиться вновь, Чтобы снова друг друга обжечь Голосами, касанием словом, Узнаваньем в обличии новом, Ожиданьем обещанных встреч. И пока этот ирис цветет, За грехи нам дается прощенье, Над мирами не властвуют тени И безумного времени ход. Фиолетовый ирис цветет. Отчаянье Кто нашу жизнь расписал так бездарно по правилам? Капелька горечи. Что мне с ней делать прикажете? Ею приправлено все. А, быть может, отравлено… Каждое слово твое, и - мгновение каждое… Несовпаденье в пространстве, и, значит, во времени. Боже мой, святый, за что Ты послал испытание? Луч ли, зарница блеснула, пускай на мгновение… Чудо познавшая, прежней теперь уж не стану я. Сколько листов испишу, отложу в одиночество Тайнопись слов зарифмованных, света боящихся, Где в каждой строчке упрямо немое пророчество Тянется нитью из будущего в настоящее. Не отпускай меня Да, мы с тобой - не белые листы, И трудно разбирать неровный почерк, Чужие «я люблю тебя», «прости», Разорванные нервы многоточий... Зачеркнуто... заплакано... обрыв... Здесь чья-то правка... жестко и умело. Истерты и обтрепаны углы… А там от боли что-то обгорело. Но если любишь - можно все принять, Преодолеть полуночные тени, Не подвергая то, что есть, сомненью. А если нет... то... отпусти меня... Такое приходит свыше Такое приходит свыше Через барьер эмоций: Мне на тебя не пишется - Мне на тебя живется. Данностью, откровением. Наперекор всем рамкам. Ромом течет по венам И - до открытой раны. Узел морской - не вышивка. И наплевать на лоции. Мне на тебя не пишется. Мне на тебя живется. Даже и не знаю, что сказать… Это ни легко, ни тяжело. Очень грустно, но уже не важно. Кто однажды… тот, конечно, дважды… Не со зла… а, может быть, назло… Даже и не знаю, что сказать. Нет обиды, ни к чему упреки. Я уеду… в поисках сирокко… Я сумею узел развязать… Просто снова мир прозрачным стал. Всё так очевидно, всё так плоско… ................................. Где-то ждёт песчаная полоска… Где-то… в незнакомых мне местах… Белая полынь Больше нет ничего. И отныне Дом закрыт, заколочены ставни, Горьким запахом белой полыни Старый сад безнадежно отравлен. Больше нет ни вопросов, ни истин. Догорели надежды и страхи, А герои желтеющих писем В одночасье рассыпались прахом. Больше нет ничего. Не осталось Ни сомнений, ни веры. А имя Летний ветер уносит устало С горьким запахом белой полыни. Листья Листва кружила в пыльном танце - Поблекших красок канитель, И город с видом оборванца Шальные песни лихо пел. А ветер гнал остатки лета Из переулков и дворов. Летела старая газета, Полна давно умерших слов, Письмо, разорванное в клочья, Цветов увядших лепестки, Остатки дня, осколки ночи, Обрывки смеха и тоски. И он сказал, что очень скоро Ты, вновь наперекор всему, Войдешь в покинутый мой город. Но можно верить ли ему? Сломан китайский зонтик… Сломан китайский зонтик. Сломан ушедшим летом. Надежда, легко одета, По первому снегу ходит. По первому снегу ходит, Ищет чего-то, плачет. В цветочек рваное платье, Что было когда-то модным. Нищая и больная, Путая явь со снами, Роется в воспоминаньях: Прошлое не обманет. Мне вчера сказали… Мне вчера сказали, что весна Расправляет радужные крылья, Что мы эту зиму пережили. Только я не вижу, где она… То ли я давно устала ждать, То ли просто мучают мигрени… Так хотелось запаха дождя, И зеленой дымки, и сирени… За окном все тот же серый снег. Нет ненастью ни конца, ни края. Слушай, расскажи мне о весне: Вдруг она пришла, а я не знаю. *** Помнишь, говорил ты о весне, О дорогах, облаках и листьях? Знаешь, а я видела во сне Пару иноходцев серебристых. Бег их был стремительно-красив, Вдаль летели за степным рассветом. В полыханьи их мятежных грив Виделось неистовое лето. Зажигали первые лучи Капельки рубиновых тюльпанов. Ветер их ласкал щемящей тайной И дарил заветные ключи. И спят усталые борзые у ног твоих С листвой шептался сонный ветер, потом затих. И спят усталые борзые у ног твоих. Уже темно, так тихо в доме, царит покой. Последним летним ароматом - в саду левкой. Все замерло. Осенний сумрак к окну приник. Лампадка тускло освещает иконы лик, И грезят старые портреты о днях былых, И спят усталые борзые у ног твоих. В путах В путах шпагата бумажного, В правках слепого бессилия, Упрямой страницей каждой Я умираю. От штиля, От самовлюбленной нормы. В кельях неискренней веры Я задыхаюсь без шторма, Без натиска сильного ветра, Без ритмов твоих космогоний. Мне мало их отголосков. Ребенок алеф гонит Мячом по песчаной полоске… Прости мне Как яростно-злобны и лица, и взгляды прохожих. Ты мне пишешь. А у нас с каждым днем разболевшийся дождик Все тише. Так же тихо душа принимает неверие в Бога. А знаешь, Я уже начинаю бояться итога. Чужая И тебе, и себе, и толпе, что идет нам навстречу… К чему всё, Если путь тупиками мгновений отмечен... Измучен? С усталостью в сердце жить сложно. Нет, невыносимо. Если будет когда-то такое возможно, Прости мне. Когда-нибудь тогда... Когда-нибудь потом, Когда я не вернусь, Забывшись тихим сном, Кармином вспыхнет куст. А голоса ветров Начнут метель гадать, И будет отдан трон... И царство за коня. Когда-нибудь тогда С рождением лозы Уставшие года На перепутье зим, Оружие сложив, Сумеют все отдать… И станет мир большим, Случится слово «да». Когда-нибудь потом, Когда не будет слёз, Окончится Потоп, Вернется Гончий Пёс, И жизнь, что нам дана Не раз и навсегда Мы проживём сполна. Когда-нибудь… Когда? Орел или решка Уже не лечат сигареты, До слез наивные романы… А впереди маячит лето Еще не нанесенной раной. Кому судьба подарит случай Сказать «орел» - и выпасть решкой? Взгляд февраля так вял и скучен. Как глупо ждать простой поддержки И биться головой о стену, Когда за ней стена другая. Я эту правду постепенно И очень больно постигаю… Стог сена... Короткое лето, счастливое время... Неспешность истомы, томительность лени... На озере чистом веселые блики, Губами беру с твоих губ землянику, Резвятся ужи в стоге сена душистом, И нам это сено дороже всех истин, И нет на земле ни забот, ни печалей. Щекочет нас солнце ревниво лучами, А небо затянуто синим сатином... Мы снова и снова едины... едины... Ты помнишь, как шли мы потом по аллее? Цикады июля от зноя звенели, Старинные липы клонились от цвета... Счастливое время... Короткое лето... Пока мы не были знакомы Пока мы не были знакомы, Жизнь шла, как ей заведено, Стелилось ровно полотно, И спали мирным сном драконы. Вдруг - обжигающего рома Нетерпеливые глотки. Прикосновение руки И - линии судьбы в изломах. Под звездною вуалью тьмы Свиданий полуночных омут. И отрицание законов Рожденьем в муках слова «мы»… Теперь прощай… Что ж, если так, тогда прощай, Но больше не зови, не стоит. Из всех немыслимых историй Я выношу одну печаль. Что ж, если так, тогда забудь, Развей золой воспоминанья. Еще один в дорогу камень… Еще одно легло табу… Что ж, если так - тому и быть. Ничьей вины искать не стану. Немного жаль, что слишком рано Из чаши довелось испить. Что ж, если так, тогда иди, Чтоб никогда не возвращаться. Порвав однажды сопричастность, Умей не сожалеть в пути. Бог устал Назад нельзя, нельзя остановиться, Что впереди - не ведает никто. Последняя надежда на зарницу Ушла змеей в полуночный песок. Песчаный город. Силуэты башен На фоне вечно ждущих тусклых лун. Я в нем живу потерянным вчерашним. И Бог не умер. Он устал. Он лгун. Все говорит, что скоро мир исправит. Тот, что случился по его вине... Мы коротаем время вечерами, Перебирая ветошь прежних дней. Образумиться... Успокоиться... "Образумиться... Успокоиться..." - Причитает кликуша-горлица... Знать, пришла пора Отпустить ветра, Отписать им до срока вольницу. И не радостно, и не плачется, И за край земли солнце прячется... Между двух дорог Бог не уберег: Шкура волчья, душа - собачая. Полонила сад трава сорная. Как раздорами сердце порвано! Есть ли тот один - Царь и господин - Что разделит все со мной поровну... Принять на душу Византию Дойти до византийских врат И победителем войти бы… Но только... будешь ли ты рад, Принять на душу Византию? Там будет целовать в уста Тебя и дева, и блудница... А сможешь ты вписать в устав Чужие храмы и гробницы? Готов ли, осенив крестом Неверноподданное войско, Забыть навечно о простом, Порвать себя на «до» и «после»?